Владимир ГУСАРОВ: «Мечтаю поставить Достоевского в театре кукол»

 В 90-е годы, когда все в нашей стране стремительно менялось, возникла идея, что эпоха "режиссерского" театра закончилась, что театром должен управлять директор, грамотный менеджер, а постановщика можно приглашать со стороны, когда есть желание и необходимость создать новый спектакль. На сегодняшний день много театров существуют без главного режиссера. До недавнего времени к их числу относился и Самарский государственный театр кукол. Однако месяц назад у здешней труппы, наконец, появился творческий руководитель - Владимир Гусаров.

- Владимир Анатольевич, как Вы решили связать вашу жизнь с театром и каким был ваш творческий путь до того, как вы приехали работать в наш город?
- В ранней молодости о театральной карьере даже помыслов не было - я занимался в Донецком университете на подготовительном отделении физмата, планировал поступать в вуз по этой специальности, делать карьеру по стопам старших родственников-физиков. Но однажды слу­чайно, просто ради интереса забрел в театральный институт в Харькове на Сумской, да так там и остался, поступил на актерское отделение. Хотел на драму, но на нее попасть не получилось, и я стал учиться на актера театра кукол. После окончания работал в Харьковском театре кукол, потом уехал в Ленинград и продолжил там обучение в институте театра, музыки и кинематографии. Здесь моей специальностью стала уже режиссура, а руководителем - Михаил Королев, выдающийся человек, создавший вторую в мире школу кукольников. Затем работал четыре года в Воронеже с народным артистом Валерием Вольховским,потом в Челябинске, в Киеве, Красноярске и снова в Челябинске. И вот теперь судьба привела меня в ваш город.
 
- Почему так сложилось, чтоВы часто переезжали из города в город, меняли театры?
- Понимаете, можно ведь, конечно, долгие годы жить по привычке, просто даже существовать. Но гораздо лучше, когда есть интерес. Это как в любви - на каком-то этапе имеет смысл быть вместе, а когда что-то не складывается - лучше, как мне кажется, не набирать отрицательный опыт, не выстраивать негативные отношения, а вовремя расстаться. Я не люблю бороться за место. Как сказал Блок,"поэты не завоевывают, они уходят". Я поэт. Если меня что-то не устраивает, я не пы­таюсь выяснять отношения, заводить склоки, настраивать копию против кого-то, делить коллектив. Это путь совершенно глупый, неприемлемый, путь, который разрушает театр. Я владею профессией и уверен, что работу себе всегда найду. Вот актерам с этим сложнее, поэтому уводить за собой артистов из театра, если есть такое желание, трудно: возникают проблемы с жильем и друга-ми делами.
 
- Откуда появилась идея приехать жить и работать в Самару?
- Яузнал, что в Самарском областном театре кукол нет главного режиссера как раз в тот момент, когда у меня заканчивался контракт в Челябинске, и мне сказали, что не собираются его продлять, причем без всякого объяснения причин. Тогда я созвонился с директором Самарского театра Ольгой Дикушиной,выслал ей свои спектакли, она их посмотрела и пригласила меня работать.
 
- Как Вы оцениваете сегодняшнее состояние Самарского театра кукол?
- Яздесь всего месяц, и мне сложно пока говорить, хотя я уже пообщался с актерами, посмотрел спектакли... Конечно, нельзя сказать, что труппа находится в прекрасном состоянии и замечательной творческой форме. Но актеры ведь в этом не виноваты, они восемь лет были без режиссера. А в театре в любом случае должен быть человек, который будет заниматься тренингом с труппой: артисты часто как дети, если за ними не присматривать, не заставлять что-то выполнять - многие и не будут. Тем более, не у всех есть такая огромная любовь к театру и такая сила воли, чтобы самого себя все время держать в форме. Нас сейчас пытаются вести к западной модели театра, когда актер сам следит за своим рабочим состоянием, не учитывая, правда, что оплата труда у нас далеко не западная. Как настоящая женщина занимается макияжем, обновляет гардероб, покупает косметику, чтобы оставаться привлекательной, также и настоящий актер должен постоянно заниматься своим голосом, пластикой. В Европе артист столько получает за участие в спектакле, что потом может себе позволить сидеть год или полтора совсем без работы и нормально жить, да еще и оплачивать при этом необходимые ему уроки, тре­нинги у специалистов. У нас же -государственный театр, люди находятся внутри определенной системы, и ими кто-то постоянно должен руководить. Здесь есть люди, которые по-настоящему любят свое дело, а есть такие, которые просто ходят в театр как на любую другую работу. А ведь искусство -это в первую очередь не работа, это образ жизни, способ существования, определенное мышление. Возвращаясь именно к Самарскому театру кукол, к труппе, с которой я начал работу, могу сказать, что тут я увидел несколько актеров, на которых можно опереться, у которых действительно есть та­лант, есть ремесло в руках. Кроме того, очень радует, что сейчас в театре появился главный художник - Елена Кучерова,выпускница Санкт-Петербургской театральной академии, отличный специалист и очень порядочный и тонкий человек, с которым приятно сотрудничать. В кукольном театре без художника работать очень трудно, практически невозможно - ведь у нас труппа в каком-то смысле даже не актеры, а именно сами куклы.
 
- С какого возраста ребенка можно приводить в кукольный театр?
- Бывает, водят к нам и двухлетних, хотя я лично против этого категорически. Мы даже собираемся проводить на эту тему беседы с родителями, чтобы они задумывались о том, что они делают, приводя такого маленького ребенка на спектакль. Я понимаю, каждый считает, что его малыш самый талантливый, самый умный, что именно он все поймет. Но психика ребенка часто просто не выдерживает нагрузки, какую дает тот или иной спектакль. Кроме того, совсем маленькие детки еще не очень хорошо понимают речь, они могут воспринимать лишь визуальный ряд, движение, пластику.
 
Обращаться к сознанию ребенка при помощи слова, работать на смыслах можно примерно после пяти лет. Кстати, если уж мы заговорили о возрасте, надо отметить, что кукольный театр - не только детский, он очень интересен и взрослому зрителю. Могу это утверждать на собственном опыте, так как вполне успешно ставил взрослые спектакли - "Ромео и Джу­льетта"' "Ночь перед Рождеством».
  
- Собираетесь ли в ближайшем будущем заняться обновлением репертуара?
- Мы в театре суеверны и не любим загадывать надолго вперед. Сейчас у нас идет порядка 20 спектаклей. Естественно, я хочу ставить новые пьесы. Но вы же понимаете, мы бюджетная организация, и у нас все завязано с финансированием. Слава Богу, в Самарском театре кукол замечательный директор. Я много поездил, и много разных директоров видел, поэтому могу уверенно утверждать - Ольга Михайловна отличный руководитель, она умудряется находить деньги, зарабатывать их как-то, для того чтобы мы могли ставить спектакли. Что касается планов, пока точно знаю только, что в апреле мы будем выпускать спектакль по сказке Киплинга "Слоненок". Произведение это известное, как говорится, с "кассовым" названием, но мы хотим подойти к нему немного с другой стороны, сделать менее жестким, поговорить с детьми о том, что, обретая силу, не надо ей злоупотреблять, не надо мстить, следует оставаться добродушным и благодушным, и еще о том, что не стоит в этой жизни ничего бояться, всегда надо смело идти вперед...
 
- Значит, Вы считаете возможным достаточно свободно интерпретировать на сцене авторский текст, привносить туда свое видение?
- Понимаете, даже рядовой читатель в любом случае как-то интерпретирует текст драматурга, определенным, своим обра­зом понимает пьесу в силу личного опыта, образования. Вы можете прочитать в произведении одно, а я - совершенно другое. Так что театральная постановка - это в любом случае интерпретация. Если человек хочет сказку, он должен открыть книжку и читать сказку сам. Если он хочет получить эмоциональное, конкретно-чувственное впечатление от материала, он может прийти в театр.
 
- Согласны ли Вы, что детский театр должен нести воспитательную функцию?
- Воспитательную - да, но ни в коем случае не назидательную. Воспитывать можно только примером, доносить идею до зрителя в игровой форме, чтобы он даже не понял, что его воспитывают. А если выйти на сцену, грозить пальчиком – вот так делайте, вот так не делайте, да еще это в текст оформить, ничего хорошего не выйдет. Нет, это должен быть только художественный образ, который может косвенно повлиять на поведение, на осмысление собственных поступков. Мы должны показывать, создавать образы добра, красоты. Человек должен с детства привыкать видеть прекрасное.
 
- Какие образы из детских произведений кажутся Вам самыми выразительными, что называется, "знаковыми"?
- Я очень люблю Карлсона, Мери Поппинс, Винни Пуха (нашего, мультяшного, а не того, который прописан в сказке Алана Милна), ежика в тумане. Кстати, Мери Поппинс - идеальный пример воспитательницы. Воспитывать может только тот человек, который любит. В этом мире вообще много значит любовь. Когда человек что-то делает, путь даже строгает доску, делает стол, шкаф, если он это делает с любовью, получается одно, если чисто формально - совершенно другое...
 
- А каких взрослых авторов вы мечтаете поставить в кукольном театре?
- Больше всего мне хотелось бы сделать спектакли по Достоевскому, Чехову и Шекспиру. Но это все долгосрочные проекты и вопрос времени. Мне надо сначала сработаться с труппой, найти общий язык. Мы сейчас должны выйти на тот уровень, который нам позволит создавать спектакли для взрослых. Хотя, с другой стороны, я считаю, что для детей надо работать даже гораздо лучше, чем для взрослых. Ведь если им неинтересно будет, они будут шуметь, разговаривать, выходить... И это не значит, что они плохие, это мы плохие, не смогли их увлечь. Взрослого в зрительном зале можно обмануть, что часто и происходит и в кино, и в театре. А ребенка обмануть невозможно. Ребенок моментально чувствует фальшь.
 
- Достоевский в кукольном театре... Звучит очень удивительно. Какое именно произведение вы бы выбрали для постановки?
- "Записки из подполья".
  
- Очень жесткая, тяжелая, я бы даже сказала, неприятная книга...
- А я вообще предпочитаю со взрослыми разговаривать жестко. Мне кажется, что взрослого человека надо пробивать очень мощными средствами, чтобы зацепить, потому что у него уже очень много защитных слоев жизнь создала, он боится открыться. А мне хочется, чтобы зритель пришел и на моем спектакле сбросил с себя все то, что носит в повседневной жизни как защитную броню, хочется пробиться к его душе.

Мария КОЛЕСНИКОВА, «Репортер»
21.12.07