Вера Андриянова: "Я всегда играла лису"

- Маленькие девочки всегда играют в куклы, а для вас это стало профессией. Как это случилось?
- У меня не было мечты работать с куклами, хотя я любила театр и ходила в детский коллектив клуба 1905 года. Моим первым учителем был Валентин Владимирович Натский, удивительный разносторонний человек: он писал стихи, ставил пьесы и с нами занимался, не жалея времени. Он относился к нам, как к своим родным детям. Собственно, он и привил мне настоящую любовь к театру. Я играла маленькие роли, но была не в обиде за это, мне все нравилось. У нас был такой спектакль – «Старая керосинка» по пьесе Николая Носова. Пьесу потом запретили, а спектакль сняли, но мы успели несколько раз его показать. А перед этим к нам приехал критик из Москвы. И тут, как нарочно, исполнительница главной роли заболела. Я всю пьесу знала наизусть и вызвалась ее заменить. И этот критик меня похвалил.
- Потом вы учились в театральном училище имени Ивана Слонова в Саратове. Как складывалась ваша карьера после его окончания?
- Тогда еще было распределение. Я получила направление в Пензенский областной театр кукол, где главным режиссером был Владимир Крутелев. До сих пор ностальгически вспоминаю то время. В Пензе была на редкость творческая и дружеская обстановка.
- Вам стала нравиться ваша работа?
- И до сих пор нравится. Хотя поначалу я переживала комплекс неполноценности: мне все время казалось, что я некрасивая, нескладная и, вообще, занимаю чужое место.
- Но вас же не видно за ширмой…
- Как ни странно, именно это и тяготило больше всего. Я  с самого начала привыкла играть перед зрителем, а тут какой-то человек-невидимка.
- Сегодня артисты-кукольники часто выходят на сцену вместе с куклами. Вам это нравится?
- Нет, но это давно уже началось, еще когда я работала в Пензе. Тут дело даже не в «раздвоении личности», ведь актер на сцене обращается не к зрителям, он говорит с куклой. Если актер начинает заигрывать с залом, на куклу уже не обращают внимания.
А зритель, особенно маленький, лучше воспринимает что-то одно. Для меня на первом плане все-таки кукла.
- Вы говорите, что в Пензе вам было очень хорошо. Почему же вы вернулись в Самару?
- Это было в 1979 году. У меня уже была дочка, а с мужем мы разошлись к тому времени. Мама уже была на пенсии... И я вернулась. Сначала я устроилась руководителем кукольного кружка в ДК нефтяников, но вскоре поняла, что это не мое. И я пришла в театр, где мы с вами сидим. Руководил им тогда Роман Ренц. Но через некоторое время Роман Борисович взял меня по договору на год и роль дал – тети Зебры в спектакле «Полосатая история». Потом я уже играла Иванушку, Зебру, Собачку, Барашка, Ослика…
- Вы, наверное, всех животных переиграли?
- Почти. Этого Барашка я играла больше года. С ним у меня был такой случай. На Новый год мы играли четыре спектакля, в котором сначала Барашек – беленький, а во втором действии – полосатый, как зебра. Начинается третий спектакль, второе действие, я держу полосатого Барашка, а мне другая актриса говорит: «Ты чего выставила? Это же первое действие». Оказывается, это уже четвертый спектакль был.
- Трудно влезть в шкуру животного?
- Да, этого и не нужно. Мы играем все-таки больше человеческие характеры, пусть и под маской каких-то зверей. Больше всего я играла лис - почти во всех спектаклях, где присутствует это животное.
- Вам это близко по характеру или у вас такой вкрадчивый голос?
- Не знаю. А голосом я могу говорить во всех регистрах.

Юрий Хмельницкий "Волжская коммуна" № 173
20 мая 2010